Только хорошие умирают молодыми - Страница 73

Внизу и на самом деле ждал дóцентовский джип. Водитель вышел из кабины и, небрежно облокотившись на капот, курил, всем своим видом показывая, что видел этот ночной мятеж в гробу в тапочках известного цвета.

— По коням, — негромко скомандовал Доцент. — Сережа, заводи.

— Слушаюсь, шеф.

Шофер Сережа щелчком отбросил сигарету, мелькнувшую в темноте крохотной алой звездочкой, и нырнул в теплое нутро автомобиля. Как же давно я не ездил на машине, подумал Олег. Теперь и не припомню. На грузовике разве что. По какой-то тревоге нас собирали, грузили в деревянные кузова и развозили на позиции, сбрасывая буквально перед мордами остервенело рвущихся вперед крыс. Но комфорт этого серебристого красавца ни в какое сравнение не идет с холодными жесткими лавками, на которых тогда приходилось сидеть. А Валька Смирнов, помнится, когда грузовик подскочил на очередном ухабе, разбил голову о кузовную крышу. Здесь же успокаивающе урчит двигатель, плавный ход не позволяет даже догадаться, что мы едем по печально известным отечественным дорогам.

— Тут недалеко, — повторил Доцент, вглядываясь в скользившую по окнам джипа ночь. — Мои ребята уже подтянулись, только нас ждут. Я им сказал — без меня начинать только в самом крайнем случае.

— Так за кем мы едем все-таки? — спросил Музыкант.

— Не догадался еще? За их главными. Теневой Штаб, мать их. Одного не пойму — то ли конспирация у них ниже плинтуса, то ли они так на успех надеялись, что ничего по уму не сделали: мол, раз мы выиграем, то и так сойдет. Первые же пленные нам всех и сдали: явки-пароли и все такое прочее. Стоп. Сережа, притормози здесь. Дальше пешком дойдем.

Штабист первым открыл дверь, выпрыгнул в хрусткий белый снег. Остальные выбрались следом. Краем глаза Олег заметил, как Иришка поежилась: все-таки зимняя ночь — это зимняя ночь. Ничего, если дело дойдет до стрельбы, быстро согреемся. Только бы ей не вздумалось лезть вперед и геройствовать. Все-таки, как ни крути, война — дело мужчин.

Еще несколько минут они вчетвером шли по освещенной луной улице. Бой вдалеке все еще шел, его шум долетал и досюда. Но теперь Музыкант понимал, что дело действительно, как говорил Доцент, сводится к вялой перестрелке. Хорошо бы, все кончилось быстро и без лишней крови. Нет, ну надо же! Мятеж! Ой, дураки… И тут он неожиданно вспомнил разговоры, которые вел с ним Денис. Неужели это его рук дело?

Доцент, который шел первым, вдруг остановился. Помахал кому-то рукой. От стены старенькой кирпичной трехэтажки к ним подбежали двое в одинаковых черных куртках, с лицами, по самые глаза замотанными толстыми вязаными шарфами.

— Все в порядке, Доцент, — торопливо сказал один и вдруг чихнул. — Извини… Холодно, черт…

— Ничего, ничего, — успокоил чихнувшего Доцент. — Утром тебе дополнительные сто грамм выпишу — поправишься. Что там? Никто в квартиру не приходил?

— Приходили, — ответил второй. — Два человека и еще два человека. Один ушел. Не знаю, он из пришедших был или из тех, кто там с самого начала тусовался. Не поняли мы, если честно. Ночь, он в черном пальто и в шарфе до ушей, как мы вот с Васькой.

— Ладно, — отмахнулся штабист. — Это пока непринципиально, из тех он или из этих. Значит, было там шестеро, четверо пришли, один ушел. Олег, реши-ка задачку: сколько сейчас людей в квартире?

— Девятеро, — автоматически ответил снайпер.

Он сейчас думал совсем о другом. Черное пальто. Это может значить, что… А, черт, это легко может вообще ничего не значить. Столько людей в городе ходит в черных пальто. Вот в чем Доцент прав на двести процентов — так это в том, что сейчас другим должна быть голова занята. Значит, девять человек в квартире. Наверняка вооруженных. И догадывающихся, что на них могут напасть. Если те, кто пришел в квартиру за то время, пока Доцент ездил за Олегом, рассказали своим вожакам, что все идет совсем не по тем нотам, которые они расписали, то они просто обязаны быть настороже. Интересно, сколько людей с Доцентом?

Тот, словно прочитав мысли Музыканта, сказал:

— Там девять. Здесь двадцать моих людей. Да нас трое. Проблем возникнуть не должно. Игорь, снайперы на местах?

— Конечно, — бодро отрапортовал Игорь и тут же вновь чихнул. — Вот черт…

— Будь здоров, — рассеянно пожелал ему Доцент. — Олег, может, ты тоже к снайперам подашься? Тебе это привычнее, может быть? Или с нами пойдешь?

— Лучше с вами.

— Вот и отличненько. — Штабист потер руки и вынул из кармана пистолет. — Ира, оставайся внизу. Вася, Сережа, за нее головой отвечаете. Понятно?

Оба одновременно кивнули.

— Хорошо. А мы пошли. Игорь, беги вперед и скажи, чтобы там ломали дверь. Снайперы пусть валят тех, кого сейчас ведут, но лучше, если они будут бить не насмерть. Чем больше возьмем живьем, тем лучше.

— Да понятно, — как-то обиженно отозвался Игорь и отправился передавать распоряжения.

— Слушай, — тихо спросил Олег у Доцента, — ну зачем я тебе сейчас? Поохотимся, поохотимся… Какая тут охота — просто бойня. И толку от меня — ноль. К тому же в людей стрелять не хочется.

— Что ж ты, такой гуманный, дома не остался? — поинтересовался штабист, не останавливаясь. — Силой я тебя не тянул. Ты сам поехал. Идем теперь, идем. Потом расскажу, не беспокойся. Главное — под пулю не лезь.

Они как раз подошли к подъезду, когда сверху раздался шум драки и глухо хлопнуло несколько выстрелов. Снайпер мазнул взглядом по рядам окон, отметив, что пара из них тщательно занавешены, однако сквозь плотные занавески чуть-чуть, но пробивается желтоватый свет. Обычный человек мог бы и не рассмотреть, но Олег никогда не жаловался на слабое зрение. Дверь подъезда распахнулась, и Доцент с Музыкантом рванулись в разные стороны, тыча стволами в выбежавшего человека. Тот тоже вскинул короткий тупорылый автомат, но тут же опустил оружие.